Большая восьмерка Минкульта

Экономический форум стал событием скорее культурным, нежели инвестиционным. И это несмотря на обилие вроде бы заключенных контрактов и подписанных соглашений. Большая часть экспонентов, как видится, участвовала в нем скорее для антуража, нежели для поиска инвестора, как это предполагалось задачами форума.

Непонятно, для чего больше половины «Каспий Экспо» занимали корнеры министерств, ведомств и университетов республики, проходящие под статусом «ГОС» и «ГУ».

Большой, дорогой павильон Министерства культуры был одним из таких участников. Балхарка, лепившая на глазах у зрителей кувшин, унцукульская мастерица, вбивавшая серебряные пластинки в деревянную чашу, ковродельщица в процессе создания ковра, несколько археологических памятников и много-много шедевров прикладных искусств Дагестана — все это было, конечно, зрелищно и красиво. И, по всей видимости, должно было привлекать к основной цели участия Минкульта в инвестиционном форуме — поискам инвестора. Восемь проектных предложений, своего рода инвестпроектов, в скромной папочке как будто затерялись среди общего праздника жизни. «НД» решило возместить этот пробел и рассказать читателю, для чего Министерству культуры нужны сегодня запрашиваемые 1 млрд 843 млн рублей:

• реставрация объектов дербентского музея-заповедника со строительством культурно-просветительского туристского центра «Дербент» (заявленная сумма — 116,5 млн руб.);
• строительство историко-архитектурного музейного комплекса «Преображенский редут» (161,2 млн руб.);
• строительство историко-археологического комплекса «Мекеги» (100,6 млн руб.);
• создание историко-этнографического музейного комплекса «Кубачи» (138,3 млн руб.);
• строительство историко-архитектурного туристского комплекса «Даг-Бары» (381,6 млн руб.);
• строительство историко-архитектурного туристского комплекса «Кала-Корейш» (116,5 млн руб.);
• модный дом «Шамхал» (сумма необходимых инвестиций не указана);
• строительство этнографического комплекса музея-заповедника «Дагестанский аул» (830,1 млн руб.).

На профессиональном языке подобного рода проекты называют «поисками альтруиста». Понятно, что в республике с туристической сферой в состоянии зародыша рентабельность и инвестиционную привлекательность таких вложений не то что трудно, но практически невозможно просчитать. При этом не совсем понятно, как должна будет происходить эта отдача: инвестору будут возвращать деньги от продажи билетов в Дербентскую крепость?

К тому же большая часть заявленных объектов находится в федеральном реестре объектов культурного наследия федерального значения (всего их в республике 173), и под их реставрацию должны выделяться средства из госбюджета, согласно ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ».

Проект «Дагестанский аул» представляется ряду историков и искусствоведов очень спорной задумкой. Это все равно, что отшивать в современном ателье с использованием современных технологий национальные костюмы, как делается это сейчас для музея костюма. Согласно обоснованию строительства, «этнографический комплекс и его функционирование позволит сосредоточить в одном месте и наглядно представить быт и условия жизни народов Дагестана». По всей видимости, основным пособием при строительстве комплекса будет служить книга Геннадия Мовчана «Старый аварский дом» и, возможно, книги Селима Хан-Магомедова по архитектуре Южного Дагестана и лакской архитектуре. Как поступят с остальными народами и их способами строительства — неясно. Непонятен и смысл строительства — ведь, в принципе, при большом желании образцы жилищ вполне можно перевезти из разных сел в унифицированный аул, как это было сделано в Тбилиси. Вот только корректно ли вообще говорить об унификации в поликультурном Дагестане?

Остальные проекты с точки зрения экономики, искусствоведения и истории прокомментировали для читателей «НД» наши эксперты.

Патимат Тахнаева, историк: «Что же нам предлагает проект этнографического комплекса музея-заповедника «Дагестанский аул»? Цитирую: «Строительство этнографического комплекса и его функционирование позволит сосредоточить В ОДНОМ МЕСТЕ и наглядно представить быт и условия жизни народов Дагестана в прошлом и настоящем». Здесь будут представлены «все типы национальных жилищ, в которых будет воссоздан традиционный быт и уклад дагестанских народов; в экспозиции будут представлены наиболее интересные и уникальные экспонаты (традиционная одежда и изделия декоративно-прикладного искусства народов Дагестана)». Проект обещает «новый современный тип организации экспозиций, объединяющий в себе духовно-историческое развитие, традиции, ОБЫЧАИ НАРОДОВ вместе с декоративно-прикладным искусством». Одной из целей проекта является: «сбор, сохранение, изучение и популяризация историко-культурного и этнографического наследия Дагестана». Замечу, что это скорее задачи научных учреждений — этнографических музеев.

Проект «Дагестанский аул» обозначен «музеем-заповедником». Насколько мне известно, музеи-заповедники создаются на основе музеефикации территорий, ансамблей, комплексов и отдельных памятников истории, культуры, природы в их естественной среде. По сути, это группа музеев под открытым небом, обладающих особой ценностью и получивших по постановлению правительственных органов статус заповедников. Разве музей-заповедник «Дагестанский аул» подпадает под это определение?

В мире этнографических музеев под открытым небом порядка шестисот. Один из крупнейших музеев под открытым небом в Европе — Латвийский этнографический музей (на территории в 84 га находятся 118 жилых, хозяйственных, общественных деревянных зданий, построенных в XVII—XX веках в разных исторических областях Латвии). Другой пример — Музей народной архитектуры и быта НАН (национальной академии наук) Украины под Киевом (Пирогово): сюда со всей страны, буквально по досочкам свезли культуру и историю и заново отстроили. Первый на Кавказе Тбилисский этнографический музей под открытым небом занимает 50 га, на которых размещено до 70 жилых и хозяйственных сооружений, привезенных из разных регионов Грузии.

Во всех приведенных выше трех примерах (но это общее для всех правило!) речь идет прежде всего о подлинных архитектурных памятниках культуры. Вопрос о правомочности и целесообразности изъятия памятников народной архитектуры из подлинной среды бытования и перемещения в искусственную музейную среду очень сложен, но поскольку вопрос охраны и музеефикации памятников архитектуры в отдаленных районах решить не удается, перевозка в музей под открытым небом для большинства из них является единственным путем сохранения.

Что в таком случае может быть общего у новодела «Дагестанский аул» с настоящими музеями-заповедниками? Современный цивилизованный мир бьется над сохранением исторической подлинности. Нередко многомиллионные реставрационные работы, которые вызывают опасения потери подлинности памятника, останавливают. Москву и Петербург давно захлестывают историко-архитектурные скандалы, связанные с уничтожением памятников архитектуры, вместо которых возводятся новоделы «под старину». Фальшивые памятники — классический образец антиистории и антикультуры настоящего времени, когда теряется (уничтожается) вкус и уважение к культурному наследию собственных предков.

На мой взгляд, проект «Дагестанский аул» сразу же вызывает ассоциативный ряд «фальсификация — подмена — подлог». Когда пытаются ввести в культурный оборот вместо некогда существовавших произведений культуры суррогаты. Для того чтобы такая подмена была возможной, требуется всего лишь одно условие: настоящее произведение или объект должны быть уничтожены или скрыты. По-моему, с памятниками архитектуры Дагестана это условие практически выполнено: они разрушены или недоступны.

Геннадий Мовчан в январе 1980 года писал: «Судьба аулов в горах Дагестана вселяет страх. Для памятников архитектуры — удивительнейших селений, домов с интерьерами, подобных которым нет больше нигде на Земле, — настала эпоха разрушений, предотвращения которых пока не видно никаких признаков. Перечесть уцелевшие изо всех показанных в книге памятников древности можно по пальцам одной руки. Не помогли никакие правительственные постановления, что это памятник, что он охраняется государством. Десятилетия единственным дагестанским филиалом Госреставрации ведутся восстановительные работы на второразрядных объектах общеисламской архитектуры в Дербенте. Только за эти годы в горах погибли тысячи шедевров-эндемиков».

Если говорить о сохранении и приобщении к подлинной дагестанской культуре, то очень привлекательны такие инвестпроекты, как создание историко-этнографического музейного комплекса «Кубачи», историко-археологического комплекса «Мекеги», историко-архитектурного музейного комплекса «Преображенский редут», историко-туристического комплекса «Кала-Корейш».

Проект удивительно напоминает «квази-уно-идею» великого комбинатора и скорее послужит процессу отчуждения человека от своего подлинного культурно-исторического наследия».

Магомед Исаев, кандидат экономических наук: «Потенциал познавательного туризма в республике значительно выше, чем других видов туризма. И идея привести памятники в «товарный» вид в этом плане понятна и рациональна. Но непонятно, чьи деньги на это собираются тратить. Если бюджетные, то не исключено злоупотребление. По моему мнению, Минкульт увлекается мелкими бизнес-идеями, не решив главной задачи: каковы будут отношения государства и инвестора? К тому же, по каждому из проектов сказаны довольно общие слова. Это язык госчиновников, а инвестор просто не найдет в них места для себя.

Что касается заявленных цифр по занятости, то они, конечно, очень завышены. По нашим расчетам, десять мест в туристической отрасли создает не 40, а 11 мест в смежных областях.

Но самый спорный проект из восьми — это, конечно же, «Дагестанский аул». За 830 млн рублей можно выстроить аул с нуля, но ведь никому не интересны новоделы! Вы посмотрите, как восстанавливают пирамиду Джосера в Египте — с использованием того же раствора, которым пользовались древние египтяне. Только соблюдение технологий древности может позволить сохранить ценность памятника. В этом смысле гораздо перспективнее, как мне кажется, сохранить один из уже существующих аулов, законсервировать его, как сделали с поселениями индейцев в Америке, и возить туда туристов, предварительно разработав на его базе ремесленные мастерские.

Сохранение памятников — задача государства. Важно не допустить повторения истории, произошедшей с дербентской крепостью, когда местные жители растащили часть стены на постройку своих домов. Нужно учить школьников своей истории и культуре, разработав для начала маршруты для школ и вузов. А за ними и все остальные потянутся.

Джамиля Дагирова, искусствовед: «Проекты не однозначны, подчас синхронны и находятся в разных плоскостях художественной и исторической значимости и прямой экономической отдачи. Все проекты — не новы, уже давно находятся в разной стадии реализации и функционирования и полнее могут существовать в формате управления района (если, конечно, главы и представители бизнеса поймут, что сидят на бочке с алмазами). А апелляции, красной нитью проходящие во всех заявках, об «угрозах утраты» и «невозможности решения проблемы сохранения памятников на базе сложившихся механизмов поддержки и развития культуры и традиций и требуют дополнительных средств» не могут быть аргументом в защиту указанных объектов. Все они находятся в сфере управления государством, и здесь нужно просто честно работать и быть ответственными за вверенное культурное наследие.

И неужели нужно выделить на строительство комплекса в Дербенте 116 миллионов, чтобы музейные сотрудники вытерли вековую пыль с витрин, которая еще чуть-чуть и превратится в войлок? Или построить за 830 миллионов еще один «Дагестанский аул» (музей с аналогичным названием и специализацией уже есть) с очень спорными приоритетами между выгодой и сохранением национального богатства, чтобы внедрять инновационные методы в деятельность музея! В Дагестане более 50 музеев, среди них две жемчужины, равных которым на Кавказе сегодня нет, — ДМИИ и ДГОМ, и им нужны не только современные технологии, но и элементарное решение катастрофически назревших проблем. Каждый из наших музеев — уже готовый историко-культурный, просветительский и так далее комплекс — просто надо подвести под него современные условия (дороги, создать сувенирную индустрию и т.д.).

Из всех восьми заявленных проектов, на мой взгляд, целесообразнее «привести в порядок» главную культурно-историческую золотую жилу Дагестана — Дербент, и не просто бросить на это дело все запрашиваемые (более миллиарда рублей) деньги, но обязательно привлечь для комплексной работы иностранных специалистов и рабочих (наши все испортят). И тогда вокруг этого все остальное подтянется (Даг-Бары, Кубачи, Кала-Корейш — все рядом, одежда модного дома «Шамхал» и т.д.) и завяжется в один крепкий узел — выгодный и благодатный. И тогда слова «культура» и «туризм» превратятся из сказки в быль».